Этим летом я взял интервью у бывшего сотрудника Усть-Илимского аэропорта - Масленниковой Светланы Вячеславовны (на бейдже Светланы Масленниковой отчество указано неправильно). Данный разговор позволил взглянуть на работу аэропорта, так сказать, изнутри.

- Светлана Вячеславовна, здравствуйте! Спасибо Вам за то, что уделили мне время. Вы работали в ФГУЭП "Аэропорт Усть-Илимск", с какого и по какое время и в какой должности?

- Здравствуй, Максим. Я работала в аэропорту с 1982 по 2001 год агентом по встрече и посадке и агентом службы организации перевозок (СОП).

 
(Оборотная сторона бейджа)

- В чем заключалась Ваша работа?

- Встречать самолеты – экипажи, пассажиров. Я проводила досмотр, регистрацию, встречала пассажиров у выхода на телетрап. Там, кстати, подножка была высокая, и я всегда предупреждала пассажиров, чтобы они не споткнулись.

(Смена агентов СОП. Слева направо:
Фаина Варенчук, Елена Емельяненко, Татьяна Степаненко, Светлана Масленникова)

- Что Вам больше всего нравилось в Вашей работе?

- Я всегда любила свою работу. Никогда за эти 19 лет у меня не возникало желания уволиться, прогулять или проспать, например. А что конкретно нравилось? Взлет и посадка самолета. Вообще, это очень красивая процедура... Знаешь, для меня самолеты всегда были похожи на дельфинов, особенно ЯК-40.

Я любила, когда пассажиры спускались по трапу - не по телетрапу, а по обыкновенному трапу. Вот так спускаются, спускаются, сходят на землю, вдыхают полной грудью: "Эх, здравствуй, земля Усть-Илимская!", и улыбаются.

Еще мне нравилось, когда люди ждали рейс, пассажиры или встречающие, ходили по залу туда-сюда... Как стояли в ожидании парни, мужчины с цветами, бизнесмены с дипломатами, родители с игрушками... Когда машин была полная привокзальная площадь, когда автобус ждал... Классно!

В рабочих моментах любила, как садился самолет с Новосибирска в 23:00, всегда с радостью его встречала. Включали полосу - загорались лампы зеленым, желтым, красным, синим... Загляденье! Эх. Было же время!

(Возле самолёта. Слева направо:
Елена Кучумова, Нонна Галстян, Галина Кохадзе, Татьяна Степаненко, Наталья Занчевская) 

- Полоса светилась всеми цветами радуги? Здорово!

- Да, не передать словами... Но не обходилось и без курьезов. Вот помню, как прилетал АН-124 (Руслан), гул стоял неимоверный, ведь это огромный самолет! Как сядет - так на полосе все лампы собьет! Один раз сел неаккуратно, второй раз сел неаккуратно - после него все лампы менять приходилось! Потом вообще стали с них за это деньги брать. Одна лампа 20 долларов стоила, по тем деньгам. На полосе ведь они разноцветные были, дорогие. Ну как же красиво было, когда на дворе был вечер или ночь...

(Пассажир сделал фото на полароид и подарил на память.
Слева направо: Светлана Масленникова, Анжелика Косьяненко)

- Представляю, как это было здорово! А забавные истории были какие-нибудь? Что запомнилось больше всего?

- Были и смешные истории, конечно! Как-то заходил на посадку ИЛ-76, обычно он ночью садился. Вот он прилетел, и стоял три часа на заправке. А это большой самолет, его долго заправляют. Летел он с Елизарово, без посадки, до Усть-Илимска, а потом в Москву, тоже без дозаправки. Еще и поэтому их так долго заправляют, оттого, что это беспересадочные рейсы, и им требуются полные баки топлива. Пока осмотр, пока заправка - вот они часа три и стояли.

С пассажирами, которые летели дальше (не выходили в Усть-Илимске), мы тогда намучились. Большинство из них за время полёта успели хорошенько так выпить. И как только умудрились? В ручной клади водку пронесли, что-ли? :-) Представляешь, одного кадра так вообще на носилках носили, пьяный какой был! Ему ведь нужно было дальше лететь, он не наш! И вот мы с милицией его и носили на носилках.

Милиционеры говорили - "Нужно составлять протокол, оставлять пассажира в городе до выяснения обстоятельств". А мы им - "Ну какой протокол? Он же лыка не вяжет! Да пусть летит дальше, человек заплатил деньги, ну выпил со страху, перебрал..." И вот мы его на носилках принесли, уложили в салон, а он пузыри слюнями пускает, агукает, как ребенок, ну смехота! :-)

(Главный вход. Слева направо:  
Ирина Лоскутова, Валерий Ступин, Татьяна Степаненко) 

- Действительно, забавно! А Вы помните так называемую "попытку теракта"?

- Конечно, помню! Это как раз в мою смену и было, я на регистрации сидела. Так вот, у нас в городе врач была, Ревацкая, вот это она с сыном летела. Я ее хорошо запомнила в свое время - заболела как-то, с горлом мучилась, и к ней на прием попала (она была врачом-инфекционистом).

Так вот, сижу на регистрации, и тут смотрю, она с сыном улетает. А он какой-то странноватый паренек был, я сразу обратила внимание на это, какие-то шутки у него были нездоровые, всё стоял, ухмыляясь, у желтой стойки. Его "попытка теракта" - это ведь он тоже так "пошутил"!

Ну, сели, значит, они в самолет, мы рейс благополучно проводили. Это было утром, и моя смена закончилась. Уехала я домой, и днем мне позвонили с работы - мол, Светлана Вячеславовна, срочно приезжайте в аэропорт, на вашем рейсе произошел захват самолета.

Автобус прислали за мной, я приехала, а там! КГБ, шестой отдел (или как там он назывался в то время), толпа целая! И давай опрашивать меня до вечера! Кто как выглядел, кто как себя вел, и тому подобное. В беседе выделили именно его, и спросили, хорошо ли я помню этого пассажира. Я ответила, что конечно помню - мама у него врач, это ее сын, они вместе летели, и.т.д. Вот они меня пытали-пытали: вот, а может быть он что-то делал не так, может быть ему кто-то что-то передавал, подкидывал, и все такое прочее.

Очень долгий был этот разговор, очень тяжелый. Приходилось "выковыривать" из памяти мельчайшие детали, что для не выспавшегося человека после ночной смены та еще задачка, знаете-ли... А он, оказывается, просто пошутил. Пассажиров держали в Москве 6 часов, не выпуская, "подняли на уши" всех, кого только можно! Ну потом, конечно, он сам признался. Да и по почерку определили именно его, вроде как.

(Привокзальная площадь. Слева направо:
Валентина Лбова, Ирина Лоскутова, Татьяна Степаненко)

- А серьезные ЧП?

- У нас была аварийная посадка однажды - рейс "Анапа - Москва - Усть-Илимск", самолет ТУ-154. В нем было около 130 пассажиров, из них 120 - дети. У самолета шасси одно не выходило, заклинило. Вот он летал вокруг да около, топливо вырабатывал, где-то часа два. Приехали родители встречать своих детей, целая толпа набралась!

По радио объявили, что у самолета не выходит шасси, и он начинает вырабатывать топливо для аварийной посадки. Объяснили, почему нельзя садиться с запасом топлива, и, что как только самолет его выработает, сядет. И началось среди встречающих некое волнение - они побежали на улицу, смотреть.

Вот ты представь, стоит ограда (а это еще старое здание аэропорта было, примерно в начале 1990-х годов - там стояла большая ограда на выходе к полосе), и люди выбежали к ней. Пока самолет кружил, все они стояли там, игнорируя то, что этого делать нельзя. Долгое, гнетущее ожидание, и вот - самолет пошел на посадку. Это надо было видеть!

Представляешь, вот этот самый забор был весь облеплен людьми! Они его облепили в буквальном смысле этого слова! Я сама вышла посмотреть на посадку, и обалдела - как селедка в банке спрессована, так же и люди были спрессованы на этом заборе!

Ну вот, значит, идет самолет на посадку. А в случае аварийной посадки все службы города мобилизуются. Приехали пожарные из города, целыми отрядами, и кареты "Скорой помощи" - одна за одной, одна за одной... И вот тут-то и началась паника среди родителей, когда они эти "Скорые" увидели. Да, у меня знакомый, кстати, в "Скорой помощи" тогда работал, так он сказал потом, что в городе всего одна карета осталась, все остальные в аэропорт уехали.

(На площади. Слева направо:
Елена Кучумова, Татьяна Степаненко, Ирина Лоскутова, Тамара Галстян)

- Да? Ничего себе!

- Неудивительно, там ведь 130 человек было! И почти все – дети! Представляешь, какая бы трагедия была? Так вот, началась паника, и родители начали рваться на полосу. А нельзя же! Там самолет садится, да еще и аварийный! Всех милиционеров задействовали, и они своей грудью держали напор людей. Мы пытались встречающих успокоить, да куда там!

Тем временем самолет снижался, снижался, и вдруг... Бамс!!! Бух! Баах!!! - упал на брюхо! И как задымился! Большое черное облако вокруг него образовалось. Все как заорали! Как через заборы поперли! Начальник охраны и милиция их держали, но уже не справлялись.

Встречающие потеряли контроль над собой, коллективно охрану оттолкнули, сбили с ног, и побежали! Их дети ведь там, можно понять эти чувства в тот момент. Помню, как один мужчина толстый бежал, распихивая всех руками в стороны, с таким выражением лица, что ужас...

А еще до посадки пригнали автобус для пассажиров (телетрапов не было еще в то время, и люди, спустившись с трапа, садились в автобус и ехали к зданию аэропорта), и вот, мы, работники, запрыгнули в него, двери распахнули, и я им закричала - "Давайте, запрыгивайте, поехали!" Так мы ведь тоже не знали, что там - может, пострадавшие есть, может быть кому-то помощь нужна, может, надо кого-то спасать, вот и поехали всей гурьбой.

Так вот, набился полный автобус этих встречающих, и сколько людей вошло в него, все туда поехали. А остальные, кто не влез, бежали на полосу галопом, просто неслись, сломя голову! И такая картина там – лежит наш самолет на пузе, и то самое шасси, которое не раскрылось, вонзилось в крыло и пробило его насквозь! Оно уже пустое было, без топлива, Слава Богу!

А представляешь, если бы пилоты не выработали топливо, то возник бы пожар, загорелось бы всё и взорвалось. Повсюду черный дым, все кашляют, плачут, и тишина...

Открываем двери автобуса, и люди, с криком "ВААА!" выбегают на полосу. Мы, работники, кричали, что все нормально, что все хорошо, пожара нет, взрыва не будет, но нас не слышали. И тут с запасных выходов начали появляться надувные трапы, и оттуда начали съезжать, как с горки, дети. Такие счастливые покатились, такие довольные! Сами-то они толком и не поняли, что произошло. Ну бахнуло что-то, да бахнуло. Увидели своих мам, пап, побежали к ним...

Неразбериха потом полная была, кто, куда, и как пошел или побежал. Родители плакали, аплодировали, пилотам, благодарили их за удачный исход... Да, безусловно, это мастерство экипажа. Иначе бы такая трагедия могла случиться, не приведи Господь... Кто-то, конечно, и возмущался. Лез драться, мол, вот вы и сволочи и скоты, и ничего вы не умеете, да кто вас за штурвал допустил, и всяко-разно. Ну, люди разные ведь бывают, и реагируют по-разному.

Вот такое было у нас в истории. Все закончилось нормально. Потом этот самолет долгое время стоял еще у нас, ждал комиссию с Москвы. Его тягачами отодвинули с полосы, чтобы не мешал, а потом и забрали, конечно.

(Ромашковое поле. Слева направо:
Ирина Лоскутова, Татьяна Степаненко, Валентина Лбова) 

- Были в истории аэропорта и действительно трагические моменты. Авиакатастрофа 1994 года при Вас случилась?

- В 94 году? Это да, это трагедия была... В том случае мы уже ничем помочь не могли. Это вообще не наш самолет был, мимо пролетал. Погода испортилась, и он стал проситься к нам на посадку. А мы в таких условиях не могли его принять, мы не были готовы! И экипаж без разрешения пошел на посадку, так как уже понимал, что другого выхода нет.

Я не работала в этот день, я вышла на следующий. Это было страшно, ужас, как страшно, конечно. Я приехала на работу, а там машина гробов стояла... Ужас. Потом прилетали самолеты с родственниками из разных городов на опознание в морг, и потом эти гробы при нас загружали в грузовые самолеты.

Впоследствии установили, что груз был неимоверно большой для такого самолета (АН-12) - пассажиры, машины, несколько тонн рыбы, икры. А сколько мародерства было! Из города понаехали, пролазили в обход КП, собирали рыбу, икру, доллары, ценности - все, что уцелело. И все возле трупов. Брр...

Потом уже, конечно, милиция кольцом встала, и не пропускала никого. Даже в репортаже телевидение кадры показывало - женская рука, в которой зажато золото. Жуть! Все, что не успели стащить мародеры, собрали работники - одежду, ценности, икру в банках, селедку во вздувшихся и обгоревших банках, и унесли на складирование, дабы родственники потом забрали, что нужно. Котенка еще кто-то вез, точно!Представляешь, только котенок выжил! Спасатели услышали писк, думали, что человек выжил, а это был котенок. Взяли его, и на руках у спасателей он уже умер.

("Усть-Илимская правда", 01.11.1994)

- Действительно, страшно. Работа такая, что скучать не приходилось.

- Еще бы! Когда в 1995 году закрыли Братский аэропорт на ремонт, все самолеты к нам перенаправили. Ох, вот тогда мы работали как Иркутск! Днями и ночами у нас и Краснодар, и с курортов, и юг, и каких только рейсов не было! Не успевали один самолет обслужить, как второй на посадку заходил.

Помню, летом того года жара такая стояла, что просто жуть, аномальная жара какая-то. И вот, один за одним, самолеты прилетают, "ТУполя" в ряд стоят, народу в аэропорту - не продохнуть. Самое такое нервирующее было то, что самолеты, летающие в Братск, впервые столкнулись с телетрапами, и не знали, как ими пользоваться (в отличие от наших самолетов, которые уже летали к нам до этого).

Поэтому Братские рейсы к телетрапу не подруливали, а работали по старой схеме - самолет приземлялся, подъезжал трап обыкновенный, и уже на автобусе людей везли в здание аэровокзала. И вот, представь, стоит эта жарища, я стою на трапе, билеты проверяю на солнцепеке. И люди возмущаются - вот, почему тот самолет прирулил к телетрапу, а мы нет? И попробуй объясни им, что пилоты, летающие в Усть-Илимск (или в другие места, где есть телетрапы),специально этому обучены, а так как в Братске такого нет, то, соответственно, пилоты с Братска такого не умеют. Очень нервировало это, на самом деле.

Международный рейс один был на моей памяти. Американцы прилетали на ЛПК, по рабочему моменту. А вообще, нашему аэропорту, чтобы пускать международные рейсы на постоянной основе, нужно было действовать через "Интурист". Но у нас не было постоянного сертификата, хотя все условия для иностранных пассажиров у нас были - отдельный выход на перрон, отдельная стойка регистрации, отдельная камера для багажа, на втором этаже специальный зал был, комфортная комната отдыха.

Тогда директором был Акимов, амбициозный такой человек, у него вообще были свои какие-то планы на этот счет. Он ездил в Москву получать этот сертификат, и там у него вышел какой-то конфликт с руководством, и в результате мы этот сертификат не получили. И все "иностранцы" ушли в Братск. А у нас даже был свой переводчик с немецкого и английского языков!

- А эскадрилья у нашего аэропорта была своя?

- Сначала была братская, потом была своя.

- А какие самолеты летали?

- Летали АН-12, АН-22 (Антей), АН-26, АН-124 (Руслан), ИЛ-62, ИЛ-72, ТУ-154, ТУ-204, ЯК-40, ЯК-42, Боинг-757. Боинг-757 и ТУ-204 пускали испытательно, все было отлично, но почему-то эти два самолета в постоянную эксплуатацию не выпустили.

("Усть-Илимская Правда", 07.07.1994)

- А по каким направлениям осуществлялись рейсы?

- Летали во Владивосток, Москву, Петропавловск-Камчатский, Волгоград, Сочи, Минеральные Воды, Магадан, Екатеринбург, Санкт-Петербург, Красноярск, Новосибирск, Иркутск, Барнаул, Киев, Хабаровск. А в последние времена для аэропорта, отобрали все. Остался только Иркутск.

- Почему?

- Конкуренция. Понимаешь, каждый год мы проходили сертификацию в Иркутске, как в областном центре. Когда начались сложные времена для страны (1998, 1999, 2000), Иркутск потихоньку начал нам строить козни, дабы самому выжить в таких условиях. Усложняя сертификацию, и с каждым разом отбирая то одно направление рейсов, то другое, подставлял нас медленно, но верно, к развалу.

("Вечерний Усть-Илим", 08.02.2001)

- Можно подробнее?

- Развал начался с того момента, когда Ангарск перестал давать нам топливо. Просто перестал, без объяснения причин. Мы начали заказывать его в Омске. Соответственно, цены на топливо поднялись, и мы потеряли многих постоянных "клиентов" на дозаправку. Потом Иркутск начал строить козни, препоны ставить на получение сертификации, как я говорила выше, и отобрал самый хороший рейс - "Владивосток-Усть-Илимск-Екатеринбург-Санкт-Петербург".

Очень много людей летало этим рейсом. Чем мотивировали этот поступок - не знаю. Нас начальство просто поставило перед фактом, что этого направления у нас больше нет. Отобрали многие грузовые рейсы, в частности ИЛ-76 - это был самый "хлеб" для нашего аэропорта. Не пассажирские, кстати, а именно грузовые рейсы нас и кормили. Они ведь всегда наличкой платили деньги в кассы, и платили очень хорошо. За метеосводки, за радио, за обслуживание.

Как следствие этих козней, у нас ситуация дошла вообще до того, что денег не было даже на закупку топлива! Пассажиропоток упал за счет сокращения количества рейсов, началась неразбериха в организации. Начались сокращения рабочих мест. Направили к нам на работу пензенские самолеты со своими экипажами, хотя раньше направляли только самолеты.

 
("Вечерний Усть-Илим", март 2001)

А в тяжелое время поставили условие, что дадут самолеты только с экипажами. Конечно, когда аэропорт начал загибаться, каждый, кто только хотел, начал "гнуть пальцы" перед нами, издеваясь над былой мощью и размахом. Из наших экипажей только остался один, из наших самолетов - только два ЯК-40 (один из них сейчас за "Дружбой", кстати).

Дааа... Такой шикарный аэропорт был! В 1997 году приезжали югославы реставрировать полосу, и так хорошо сделали, что даже сейчас, спустя 15 лет после реставрации, полоса в удовлетворительном состоянии! Сейчас какой-либо аварийный самолет запросто может сесть!

До 2005-2006 годов, когда еще не разграбили и не разрушили инфраструктуру аэропорта, его охраняло ЛПК, чтобы вообще никто ничего не тронул. В то время компания "Lufthansa" хотела купить наш аэропорт, так ведь правительство области не дало, опять Иркутск виноват! Оно настолько приложили руку к этому, что страшно даже подумать!

"БратскАвиаСервис", за последнее время работы, когда аэропорт на последнем издыхании был, так и не выдал нам зарплату. Мы судились с ними, но так и не добились ничего. После полного прекращения пассажирских рейсов, в июне 2001 года, мы еще работали до последнего, до декабря 2001 года, отправляя и принимая грузовые рейсы.

  
("Лесохимик", март-апрель 2001) 

Так мы вообще работали в неотапливаемом помещении, с осени до декабря (там уже вся система отопления полетела на тот момент, а руководство на это рукой махнуло, мол, доживает последнее аэропорт, не будем ремонтировать), оставляли здоровье там, а нам - ни рубля за это. Спаслись тем, что однажды с "Северного завоза" рейс был грузовой, с теплыми вещами. Так мы унты и телогрейки у них поменяли на картошку. Если бы не это, так вообще бы примерзли к полу!

Деньги от последних "грузовиков" мы честно приносили в бухгалтерию, а эти деньги всё куда-то уходили, и мы так и ничего и не получали. Буквально утром приносили деньги, потом подходили днем, требуя зарплату, а в ответ нам - кукиш.

Бухгалтерия разводила руками, мол, денег нет, они все ушли туда-то и туда-то. После таких поворотов мы начали с ними судиться. Суд присудил, конечно, чтобы Легостаев нам все выплатил, что должен, но впоследствии его признали неплатежеспособным - т. е., брать с него было нечего – ни квартиры, ни машины, ничего. Все было записано на других лиц. Жена его бухгалтером как раз была. Денег хорошо они тогда с нас хапнули.

- Аэропорт работал до декабря? В официальной статистике указано, что последний самолет улетел в июне 2001 года.

(Перед отправкой последнего пассажирского рейса.
Слева направо: Андрей Черных, Тамара Галстян, Юрий Живаев, Татьяна Степаненко)

- В июне улетел последний пассажирский рейс. А грузовые летали до декабря. До декабря дежурили диспетчера, механики, агенты. Почти весь оставшийся на тот момент коллектив был на работе. Аэропорт стал принимать только грузовики, и был запасным - на случай аварийной посадки, либо ЧП в Братске.

 
("Вечерний Усть-Илим", 14.06.2001, 19.07.2001)

- Вы помните свой последний рабочий день?

- Последний рабочий день в деталях не помню. Никаких предвестников того, что это был именно последний день, не было. Мы предполагали, что закончим, как организация, после того, как нас в июне передали Братску в конкурсное производство, но не думали, что так быстро.

Я отправила, как выяснилось позже, самый последний рейс в истории аэропорта, в декабре 2001, числа 25 или 26. Отработала смену, уехала домой, и на работу должна была выйти 31 декабря. Меня предупредили перед уходом, что нужно позвонить 31-го утром, узнать, нужно приезжать или нет. Меня это удивило, но я ничего не сказала.

31 декабря звоню, куда надо, и получаю ответ - "Всё, Света, аэропорт окончательно закрыли, приезжать не надо". "Как закрыли?! – отвечаю, - Вроде как для пассажиров пока заморозили, да запасным оставили на экстренный случай. Как закрыли???"

Мне ответили, что да, это именно так, что аэропорт закрыли, заморозили в неизвестном состоянии. Если нужно будет вдруг, коллектив вызовут. Я была в шоке. Праздничный настрой как ветром сдуло. Я даже и не могла загадывать, что дальше будет. Никаких положительных новостей впоследствии не было, никого в аэропорт не вызывали, и в марте 2002 года весь коллектив оформили на биржу.

 
("Усть-Илимская правда" 27.06.2001, "Вечерний Усть-Илим" 2001) 

- Какую Вам назвали причину закрытия аэропорта?

- Официальную причину - банкротство. Что не нашлось инвесторов, и аэропорт резервируется. Когда зарезервировали аэропорт, его охранял ЛПК. Там все было на месте, даже телетрапы (сами "присоски"). Потом, когда завершилась процедура банкротства, их продали кому-то, вместе с другим имуществом.

А уже после ЛПК, когда завершилось конкурсное производство для аэропорта, его взялась охранять какая-то братская фирма, что мне сразу внушило опасения. Когда мы приехали за грибами на территорию аэропорта, то увидели, что эти "охранники" начали там что-то перекапывать, выкапывать, снимать, рушить...

А в 2007-2008, когда они убрались оттуда окончательно, то, что недоломали они, начали доламывать горожане, на стройматериалы. Да-да, самую большую разруху там братские сделали, руша стены и ломая крышу. Наши вандалы только стройматериалы воровали.

("Вечерний Усть-Илим", 28.06.2001) 

- Ваше мнение обо всем этом?

- Иркутск задавил, да Братск помог. У нас очень удобное положение летного пути - Усть-Илимск, и по прямой - Камчатка, Якутия, Восток. А если летать через Иркутск или Братск, то приходится делать большой крюк - нам это неоднократно командиры говорили. При полетах через нас экономилось время и топливо. Причем значительно.

В Иркутске очень много самолетов, и они очень долго обслуживаются - по 5-6 часов ожидания, плюс часы непосредственного обслуживания. А у нас, как только садился самолет, мы сразу начинали обслуживать. Плюс топливо наше подешевле было, да и скидки мы им делали по обслуживанию. Им нравился сервис, горячее питание, наша уютная гостиница.

Конкуренция давила, вот и Иркутск, имея влияние, как областной центр, потихоньку задавил. Именно поэтому, а не потому, что мы якобы плохо работали, или то, что городу, в котором началась миграция населения, аэропорт уже и вроде как незачем. Неправда!

Я, после закрытия аэропорта, проработала 7 лет в авиа-кассе, и прекрасно видела как нужен городу аэропорт. Может и не так массово, как в Иркутске, но все же нужен. Видя, как мучаются люди, летая из Братска, Иркутска, Красноярска, я это прекрасно поняла. Мучаются, томясь бесчисленными пересадками. К примеру, рейсы с юга. После прилета в Москву, время ожидания рейса "Москва-Братск" - 23 часа! Это уму непостижимо! А Москва у нас всегда пользовалась постоянным спросом, и пользуется до сих пор.

 
(Масленникова Светлана Вячеславовна работает в авиакассе, фото 2011 года)

- В качестве послесловия хотите что-нибудь добавить?

- Я действительно любила свою работу, несмотря ни на что. Я жалею, что не сделала больше фотографий или видеосъемок. Тогда я не придавала этому значения. Мне казалось, что это все навсегда, аэропорт никуда не денется, что я еще пофотографируюсь на память... Но увы. На память остались только пару фотографий, платок Аэрофлота, выданный еще в первый год работы, бейдж и медаль, подаренная экипажем Магадана.

 
(Платок Аэрофлота)

Выражаю огромную благодарность Светлане Вячеславовне Масленниковой и Татьяне Евгеньевне Степаненко за предоставленные фотографии.

(К слову о первом годе работы - Татьяна Степаненко в первый год работы)

Интересные факты:

- В 2002 году был создан общественный совет по спасению аэропорта Анатолием Дубасом, который сам, будучи мэром города, активно участвовал в продвижении строительства нетипового современного аэропорта в Усть-Илимске, решил объединить общественность для спасения уникального и необходимого Усть-Илимску предприятия.

- Усть-Илимское авиапредприятие первое в стране купило у финской фирмы уникальную автоматизированную метеосистему взлета и посадки, что позволяло принимать и отправлять самолеты при любой погоде.

- Долги перед кредиторами составляли 40 миллионов рублей. Если бы можно было собрать с каждого устьилимца по 300 рублей, этого бы хватило, чтобы погасить кредиторскую задолженность.>

- Ирина Хакамада, побывав в 1996 году в Усть-Илимске, назвала наш аэропорт "Шереметьево-3".

Сотрудники, когда-либо работавшие в "Аэропорт Усть-Илимск":  

Директор аэропорта:

• Семенов Н.И.
• Красильников А.В.
• Акимов А.И.
• Балабанов Б.В.
• Полынцев С.А.
• Болдаков И.В.
• Легостаев А.В.

Секретарь:

• Валентина Данилова. 

Лётный состав:

• Андрей Черных – командир экипажа.
• Юрий Живаев – второй пилот.
• Анатолий Щербина – пилот.
• Сергей Гончаренко - пилот.
• Дмитрий Пинаев – бортинженер-инструктор.
• Любовь Соловьева – бортпроводник-инструктор.

Служба организации перевозок (СОП):

• Иванчук Людмила – руководитель службы. 
• Светлана Масленникова – агент по встрече и посадке.
• Елена Емельяненко – агент по встрече и посадке.
• Занчевская Наталья – агент по встрече и посадке.
• Тамара Галстян – агент по встрече и посадке.
• Валентина Лбова – агент по встрече и посадке.
• Фаина Варенчук – агент  СОП .
• Галина Хохлова - агент СОП.

Диспетчер:

• Геннадий Воробьев - старший диспетчер Управления Воздушного Движения
• Татьяна Степаненко - диспетчер службы авиаперевозок.
• Екатерина Трофимова.
• Елена Кучумова.
• Нонна Галстян.

Связисты:

• Сергей Капранов.
• Василиса Черчел.
• Андрей Тютькин.
• Константин Голубев.

Кассиры:

• Лариса Гусева.
• Татьяна Гасич.
• Галина Кохадзе.
• Ирина Лоскутова.
• Наталья Константинова - кассир в городском агентстве.
• Татьяна Невзорова - кассир в городе, представитель городского агентства.

Милиционеры:

• Валерий Ступин.
• Анжелика Косьяненко.
• Виктория Муравьёва.
• Виктор Пименов

Служба охраны:

• Геннадий Дремов. 

Метеослужба:

• Галина Крюкова - начальник.
• Татьяна Шевченко – синоптик, метеосводчик.

Инженерно-авиационная служба:

• Эдуард Романов - авиатехник, начальник смены.
• Владимир Дашинский - инженер-авиатехник.
• Сергей Явкин - авиатехник.
• Виталий Тяжелков - ведущий инженер тренажера-авиасимулятора  
• Артем Мухортов - начальник смены Авиа-ГСМ, водитель спец.техники.
• Татьяна Филиппова – инженер по ГСМ.
• Андрей Баринов – электрик, наладчик ВПП.
• Александр Пономарев - электрик.

и многие другие.

Беседу вёл и готовил статью Максим Рунец (Lennon).

Похожие новости: