18 августа 1962 года я, свежеиспеченный инженер с дипломом Киевского политехнического института, вышел из вагона поезда на станции с поэтическим названием "Падунские пороги". В кармане лежало направление на строящуюся Братскую ГЭС. Первую ночь провёл в доме отца моего товарища по учёбе Миши Зеленского. Спал на веранде. А в комнате до глубокой ночи у Валерия Борисовича сидела компания строителей и шли какие-то споры.

ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

Дай, думаю, послушаю про проблемы строительства Братской ГЭС.  Но, к моему удивлению, речь шла совсем не о Братске, а о том, как пробить дорогу к месту нового строительства. Так я впервые услышал «это странное слово» – Усть-Илим. И поразился масштабам замыслов Братскгэсстроя.

Первое моё очное знакомство с Усть-Илимом состоялось в субботу, 9 августа 1969 года. На воскресенье, 10 августа, в День строителя, было назначено начало окончательного перекрытия Ангары – закрытие прорана и пропуск реки через донные отверстия плотины. Для гидроэнергетиков перекрытие – это в определённой мере священнодействие, оно, наверное, сродни выводу первого межпланетного корабля из цеха. Мы, группа, состоящая из эксплуатационников и проектировщиков ГРП Гидропроекта, были приглашены на это событие Управлением строительства.

Перекрытие проходило как большой всенародный праздник. Технических проблем, таких как при перекрытии у Падунских порогов, не предвиделось – вышестоящая Братская ГЭС до минимума снизила попуски в нижний бьеф, давая возможность насыпать перемычки "по-суху". Ещё ночью начали сбрасывать в проран негабариты – глыбы скалы в 10-15 т весом. Но это самое "по-суху" через оставшийся 150-метровый проран выражалось расходом около 2 тыс. кубометров воды в секунду!

Прошло много часов, а река, хоть и зарегулированная Братском, не покорялась. Всё, что ни кладут, выносит по течению. В штабе перекрытия приняли решение  сыпать связки негабаритов не поочерёдно, а одновременно несколькими машинами. И ранним утром 12 августа огромный негабарит, тонн на 25, кувыркнулся поперёк потока – и заткнул его навсегда. Что творилось – неописуемо! "Ура!" из тысячи глоток, казалось, заглушило всё вокруг – и шум реки, и рёв моторов. Потом по громкоговорящей связи в котловане вдруг зазвучал знакомый голос – это передавали звуковое письмо-поздравление от Александры Пахмутовой и Николая Добронравова. Тогда у меня и в мыслях не было, что через 5 лет здесь будет мой дом.

В начале 70-х годов по просьбе Гидропроекта эксплуатационники Братской ГЭС рецензировали проект организации эксплуатации Усть-Илимской ГЭС. Мне вместе с другими специалистами было поручено рассмотреть проект электротехнической лаборатории. Мы решили отнестись к этой работе не формально: "Давайте посмотрим так, как будто бы делаем для себя". По нашим замечаниям проект был существенно переделан. Но и тогда я ни сном, ни духом, как говорится, не представлял, что сам и буду первым пользователем этого проекта.

Через 2 года мне довелось руководить испытанием на Братской ГЭС опытно-промышленного образца системы возбуждения для Усть-Илимской ГЭС. Разработчики системы, возглавляемые лауреатом Государственной премии М.А.Смирнитским, предложили принципиально новое решение, экономичное и надёжное в эксплуатации. Систему смонтировали на одном из генераторов Братской ГЭС, она успешно прошла период опытной эксплуатации. Мы предложили ряд усовершенствований, впоследствии эта система внедрялась и на других агрегатах станции. И в этот период я не представлял себе, сколько тяжёлых и радостных минут она нам доставит в Усть-Илимске.

РОЖДЕНИЕ ЭКСПЛУАТАЦИИ

Весной 1974 года появился у нас в Братске Пётр Моисеевич Юсим, директор строящейся ГЭС, чтобы пригласить на Усть-Илим группу эксплуатационников Братской ГЭС. В том числе был приглашён и я - в качестве начальника электротехнической лаборатории. Рекомендовал меня главный инженер новой станции Евгений Иванович Гвоздев, знавший меня по совместной работе в электролаборатории Братской ГЭС в начале 60-х годов.

Надо сказать, что специалисты с Братской гидростанции сыграли большую роль в становлении коллектива эксплуатационников Усть-Илима. В начальный период эксплуатации сюда прибыло свыше 50 братчан, за плечами которых – многолетний опыт эксплуатации мощных гидроагрегатов. Все они были не только классными специалистами, но и наставниками для тех эксплуатационников, которые приходили со стройки, из других организаций, после службы в армии, после учёбы. Думаю, для подтверждения достаточно назвать имена В.Н.Дякина, Г.А.Скоблина, В.Г.Ефремова, П.Л.Розова, Б.Н.Самаркина, О.Н.Резванова, C.К.Валентукевичуса, Г.И.Перепечи, В.А.Дмитриева, Ю.И.Гачегова, В.С.Логинова, Б.Н.Глазнева.

19 марта 1974 года в Усть-Илимск прибыла первая группа эксплуатационников – Владимир Иванович Поликов, Борис Борисович Галицкий, Владимир Степанович Логинов и я. Поселили нас временно в двух квартирах. В дирекции строящейся ГЭС приняли нас хорошо, доброжелательно. Там уже работали специалисты, которых планировали перевести в эксплуатацию – И.З.Баглейбтер,  А.В.Беломоин, О.И.Панкратов, В.С.Бондаренко. Жили мы дружно, работали с азартом. Вначале поочерёдно ездили на выходные дни в Братск – сменить бельё, помыться. Но чем ближе к пуску, тем реже мы появлялись дома.

Через два месяца после нашего приезда, в воскресенье, 19 мая, в полдень на плотине вспыхнул пожар. Загорелась деревянная опалубка плотины. Огонь охватил площадь в несколько десятков тысяч квадратных метров. Местное радио известило город о беде, и мы ринулись в котлован. Впереди нас с вёдрами в руках уже мчалась толпа строителей. На плотине три тысячи человек образовали цепочку и тысяча вёдер курсировала по ней. Увидели своих - Панкратова, Баглейбтера, Беломоина.

Потушить такой пожар столь утилитарным способом, казалось, нереально, а тут ещё поднялся ветер и на монтажную площадку, где уже началась сборка оборудования, со стометровой высоты полетели горящие головешки. Там метался Гвоздев, организовывая вместе с монтажниками защиту оборудования. Мы присоединились к ним. Со стороны Лосят подошли катера с мощными насосами. Через несколько часов пожар был потушен.

 
(Слева направо - Е.И.Гвоздев, И.З. Баглейбтер)

Мне очень повезло на новом месте - моими непосредственными руководителями в этот период были Евгений Иванович Гвоздев и Исаак Зельманович Баглейбтер. Оба – специалисты высочайшего класса и с большим опытом. Гвоздев начинал свою карьеру энергетика на Куйбышевской ГЭС, потом были Братская и Красноярская. Баглейбтер – бывший начальник Центральной службы релейной защиты и автоматики Иркутскэнерго, он  был известным в масштабах Минэнерго специалистом. Когда-то я о нём написал: "особые приметы – светлая голова".

По характеру мои начальники очень сильно отличались. Евгений Иванович был по-хорошему самолюбив, он не признавал каких-либо вещей, касающихся эксплуатации ГЭС, которых бы он досконально не знал. Любил повторять, что, в отличие от многих главных инженеров, он не нуждается в заместителе ни по гидромеханической, ни по электрической части. При этом обладал чувством ответственности, которым ни с кем не делился. Помню, когда отмечали 50-летие Евгения Ивановича, я пошутил: "Е.И.Гвоздев первым доказал, что недостроенная станция может работать эффективнее достроенной".

Исаак Зельманович Баглейбтер охотно соглашался, что ГЭС он пока знает не очень хорошо и любил пораспросить специалистов. У него было совершенно своеобразное мышление, и в процессе таких распросов он мог вдруг высказать такие интересные и, главное, эффективные идеи, что собеседник недоумевал: «как это я сам раньше не догадался?» Мне на протяжении многих лет довелось решать с Баглейбтером множество самых разнообразных технических проблем. В Братске я обращался к нему как к начальнику ЦСРЗАИ, на Усть-Илимской ГЭС у нас было 14 лет совместной работы, затем -  несколько лет во Вьетнаме.

Думаю, мы достаточно приработались. Хотя методы "обмозговывания" были у нас, можно сказать, полярными. Я объяснял это тем, что, при одном и том же качестве решений, у одних людей мозги работают на транзисторах и мгновенно генерируют идеи. Таков Баглейбтер. А у других мозги - на электронных лампах, им нужен предварительный разогрев, накал, а уж потом они выходят «на режим». Это свойство я относил к себе. Так мы и обмозговывали проблемы – в два этапа, проверяя друг на друге качество предлагаемых решений. Причём обсуждали мы проблемы самых разных направлений. Правда, что касается релейной защиты, то здесь равных Баглейбтеру не было и, как мне кажется, уже не будет.

Сразу же по приезду я по уши погрузился в работу. Комплектация оборудования, согласование проектов, набор персонала. К моменту приезда меня ждала целая пачка писем от желающих получить работу в ЭТЛ. Письма из Украины, Краснодара, Волжского и Нурека, с Хантайской ГЭС и из Узбекистана. Похоже, проблем с набором не ожидалось. Только как по письмам оценить человека, с которым придётся пройти огонь и воду ( о медных трубах пока как-то и не думалось)? Тем временем в дирекции интенсивно шёл набор эксплуатационного (оперативного) персонала.

Нахождение в здании дирекции меня не очень устраивало. Много было отвлекающих факторов. Да и хотелось быть подальше от начальства. Мы с Галицким "выбили" для своего персонала дом-сарай, это был специально разработанный для строек проект "полевой" конторы, где в каждой комнате батареи имели индивидуальный электроподогреватель. Как оказалось, одним из авторов проекта был мой двоюродный брат Миша, а полностью – лауреат Государственной премии Михаил Дмитриевич Тульчинский.

До нас там обитала группа рабочего проектирования и одна из строительных контор. Мы переехали туда и сразу же организовали учёбу оперативного персонала. Я читал лекции по релейной защите – это помогло мне и самому досконально разобраться в проекте и схемах. Потом появились первые работники лаборатории – Юрий Васильевич Суханов, Фёдор Александрович Баринов, на системы возбуждения я пригласил из Братска Валерия Семёновича Стефанова. Всё это были прекрасные специалисты и отличные товарищи. Много лет мы жили и работали, что называется, душа в душу.

Появились хозяйственные вопросы, проблемы быта. Я с глубокой благодарностью вспоминаю Петра Моисеевича Юсима, который чрезвычайно внимательно и уважительно относился ко всем нашим просьбам. Иногда он так переживал, что в данный момент не может решить каких-то наших проблем, что хотелось перестать требовать и начать его утешать.

А как хорошо работалось с монтажниками и наладчиками! Почти все они были знакомы по Братску – легендарный руководитель СГЭМа Николай Васильевич Затовский, рассудительный Станислав Адамович Сухнат, гидроэлектромонтажники - экспансивный Феликс Григорьевич Коган, уравновешенный Александр Николаевич Рядовенко и юркий Валентин Васильевич Дубов. Да и те, которых не знал раньше – руководители наладки Анатолий Григорьевич Иванов, Алексей Михайлович Величко.

Осенним вечером мы встречали речной караван, доставивший рабочие колёса третьего и четвёртого агрегатов. Специально оборудованный лихтер прошёл Балтику, обогнул Скандинавию, пересёк Баренцово и Белое моря, а затем в составе каравана судов прошёл Великим Северным путём до устья Енисея. Так как осадка лихтера не позволяла ему пройти вверх по Ангаре, то лихтер дотащил колёса до Красноярска, где их перегрузили на баржу с малой осадкой.

Теплоход "Илимск", ведомый знаменитым речным капитаном Николаем Ивановичем Детенборном, потащил баржу через пороги и стремнины Ангары. На участке от Кежмы до створа плотины проход обеспечивался за счёт увеличения сброса воды от Братской ГЭС. Прибытие колёс было настоящим праздником для усть-илимцев, город «гудел» до глубокой ночи. А мы обнимали Пашу Поплаухина, который плыл вместе с колесом как представитель заказчика.

10 октября Государственная комиссия подписала акт готовности гидроузла к заполнению водохранилища и уже 11-го было закрыто первое из донных отверстий. Как положено, на Толстом мысе состоялся митинг, посвящённый рождению нового рукотворного моря на карте мира – Усть-Илимского водохранилища.

Но для молодёжи митинг – это что? Так, дежурное мероприятие. И вот посланцы Братска во главе с Василием Печковским проводят в октябре туристический слёт "Прощание с Лосятами". Эти три острова действительно с самолёта смотрелись как три огромных плывущих клином против течения лосёнка. Этим летом один Лосёнок постоянно взрывали – добывали материалы для стройки. Два других оставались любимым местом отдыха туристов, прибежищем самодеятельных художников и поэтов. Осталось много фотографий, картин и песен типа "Лосята грустные стоят, как корабли…". Торжественным и грустным был последний слёт на Лосятах. Целый месяц потом наблюдали мы, как погружаются они в воду. И, наконец, 10 декабря последняя сопка среднего Лосёнка исчезла под водой. 

Г.А.Тульчинский

Похожие новости: